Я долго думал стоит ли это выкладывать. Размышлял на тему: имею ли я право сказать это в слух. Стоит ли оно того, чтобы быть сказано?.. Но в конце-концов я уже сказал это бумаге. Я уже объяснил это компьютеру. Думаю, что люди стоят больше чем бездушная машина и пустая бумага. Они могут чувствовать -а значит, смогут задуматься. И, возможно, они построят для себя новые выводы. А я. Я всё равно не стыжусь того что сделал... Свет электрических ламп резал глаза. Глаза опускались на покрытый серым линолеумом пол. Наверное? он когда-то был жёлтым. Едкий табачный дым заползал в нос. Но даже он не мог устранить запах медикаментов. Запах полной чистоты, стерильности…
-Молодой человек, здесь не курят.
Взгляд скользит по полу вверх. Узор линолеума сливается в размытые пятна, и свет снова бьёт в глаза… Зачем же так ярко?.. Белый халат. Шапочка на голове. На шее висит стетоскоп. Врач?.. Или просто медбрат. Любой медицинский сотрудник…
-Молодой человек, здесь не курят. -…голос звучный спокойный… Нет, не спокойный. Безразличный. Немного грубоватый…
Так и хочется сказать: «У меня там друг умирает». Но, нет. Он прав. Здесь не курят. И нет ни у кого права курить здесь, даже если твой друг сдохнет на этом операционном столе!.. Его действительно нет ни у кого. Остальные не виноваты, что он умирает. И остальные тоже хотят жить. Серёга зря закурил здесь. Он не прав…
-Выйдите на лестничную площадку. –голос стал грубее. Более командным, более жёстким. Снова из глубин поднимается злость и протест. Но он давиться без сожаления простыми манипуляциями разума… Какая-то девушка касается руки Сергея и уводит его в курилку. Ну, слава Богу, одним нервным идиотом меньше в коридоре. Перед операционной. У двери. Где лежит Сашка… Узор пола сливается в пятно. Глаза пытаются сфокусироваться… Кто же его увёл? Света? Или Лена?.. Почему здесь так светло? Я ослепну таким макаром… Уже ни фига не вижу… Хорошо, что Серёга ушёл. Не будет мельтешить перед глазами. Не будет нервировать всех… Сколько я уже на ногах? Трое суток? Может больше, не знаю… не помню… Ооох…
-Сколько времени, Алиса? –смутное пятно в красной кофточке у двери, стоящее облокотившись на стену –это она. Я точно знаю.
-Без пяти четыре, Кин. Скоро четыре часа…
Четыре часа операции… Господи боже, ну сколько можно резать человека? Когда там хоть что-нибудь станет известно?.. Словно гусь вытягиваю вверх шею. И в глаза светят люминесцентные лампы. Зачем они такие яркие?.. Я уже четвёртый час сижу на этой скамейке с кожазаменительной обивкой… Нет, вру я сидел ещё до этого. Хотя тогда я ещё бегал туда-сюда… Может это не считается?..
Как там Сашкины родители? Взгляд пытается нащупать что-то вдали. Но всё сливается уже на нескольких метрах. Где-то там кабинет врача… Бедная Антонина Сергеевна. Не легко сидеть и ждать операции сына… Она упала в обморок и врачу пришлось отнести её в кабинет. Её муж сейчас с ней. Им тоже приходиться не сладко. Но им хотя бы не режет глаза свет этих долбаных ламп!.. Да что там лампы. Его сейчас режут скальпелем. Вдоль и поперёк. Уже четыре часа. А я не спал четверо суток… Или трое?.. Я протираю ладонями лицо, но не чувствую ни то, ни другое.
-Шёл бы ты спать, Кин. –Алисин голос слышен отчётливо. –Уже трое суток на ногах. Или сколько?..
-Кажется около трёх. Может три с половиной. –Сашка Звёздный говорит своим мягким басом. Кажется, он только недавно должен был приехать из Подмосковья. Кого-то отвозил на дачу… или с дачи… Или он давно вернулся? К началу операции?.. Хм… Не помню…
-Не могу… -я говорю так тихо, что даже не знаю, слышат ли они меня. Мне никто не отвечает. Да и незачем. Всем и так всё ясно.
Возвращается Серёга… Под ручку с Ленкой… Интересно, кто кого поддерживает? Он её? Или она его?.. Он опять будет метаться. Неугомонный слюнтяй. Как же это мельтешение и нытьё раздражает... Если я вообще сейчас способен раздражаться. Но сил не хватает даже на то, что бы попросить его заткнуться… Ну умирает твой друг!.. Ну а причём здесь я?! Это и мой друг тоже. Не надо мне капать на мозги, как тебе плохо. Как ему плохо. Как всё плохо… Держи это в себе, тряпка. Не дави на психику… Каждый страдает. Но это тоже надо понимать…
Пол тихо сливается в разноцветные лужи. Они меняются. Формы меняются. Как в детских игрушках. Знаете, такие, в которых смотришь, поворачиваешь, и стекляшки принимают другую форму?.. Только здесь они плавные не угловатые… Или может это всего лишь игра моего воображения… Конечно, игра! О чём это я?!… Совсем свихнулся…
…
Боже как же медленно ползут минуты… Каждая секунда подобна вечности… Нет. Ни фига. Не подобна. Она подобна слизи. Студню. Который течёт медленно. Захватывая своим сальным веществом всё вокруг. И он такой противный, что даже каждое его прикосновение приносило бы чувство ужасного отвращения, если бы я не был таким уставшим… Господи, как же хочется спать…
-Я, этого больше не вынесу… -Слова висят в пропитанном духотой воздухе и совершенно не хотят падать. Они медленно опускаются в студенистом и вязком времени. Но они ещё долго не стукнуться на пол.
-Этого не возможно выносить… Они копаются там уже целую грёбаную вечность… Он не должен умереть. Так не честно… Нельзя так, к чёрту, поступать… Нельзя… -Серёга сидит на корточках напротив двери в операционную. Он с силой бьёт себя ладонями по коленям. Сжимает зубы … Я отчётливо вижу как играют жвалки на его лице. Как бьётся жилка на виске. Небольшая капля пота пробегает за ухом и медленно уползает куда-то под воротник. Он закусывает нижнюю губу и я вижу, как на губе появляется кровь…
-Нет! –он снова хлопает себя по коленям и встаёт резко, зло… Опять… Как же ты меня достал своим нытьём… Он проходит резко, очень быстро. Проходит пяток метров и останавливается так же, резко. Рвано. Словно его движения не связаны между собой. Он упирается руками в стену. Опускает голову… Я вижу как все мышцы его рук напрягаются. Как вены пульсируют. Он так напряжён, словно пытается сдвинуть стену. Его пальцы сжимаются. И я вижу следы царапин на штукатурке под его руками… Он резко отдёргивается. Выдыхая шумно, с примесью стона. Он протирает ладонями лицо. Потирает глаза. Я вижу красные паутинки в белках глаз. Кажется, что я могу рассмотреть даже лопнувшие сосуды… Я смотрю на него с ненавистью. Но он не понимает этого взгляда. Взгляд настолько сфокусирован, что я не могу видеть его глаза. Я могу пересчитать каждый волосок на его щетине. Но не могу посмотреть ему в глаза… Как же я тебя сейчас ненавижу, крутой десантник Серёга Взятов. Тебя спасшего из горящего БТРа трёх 18-ти летних парней. Тебя, имеющего 7 правительственных наград. Тебя прошедшего войну в таких условиях, в которых и жить то стрёмно… Ты крут! Ты герой! Ты сильный и красивый. Ты можешь гнуть гвозди голыми руками. И ты умеешь носить девушек на руках, и быть любящим мужем и верным другом… Тебя сломали какие-то пять часов ожидания. Тупой слабовольный нытик! Как же ты меня достал!.. Серёга снова резко меняет своё место положение. Он проходит пять шагов в другую сторону. И так же резко останавливается… Не мельтеши перед глазами тупая двухметровая скотина!.. Я думаю, что я сейчас встану и двину ему в морду… Вот сейчас встану и двину ему по морде… Сейчас. Сейчас встану… Несмотря на усталость стукну ему в рыло, и будь что будет… А он всё мельтешит у меня перед глазами издавая стоны и междометия… А у меня язык даже не поворачивается сказать ему заткнись. Я даже говорить уже не могу…
-Серёг, пойдём. Покурить хочется. –Димка берёт Серёгу под руку и уводит прочь. Молодец, догадался. Слава Богу. Ещё два человека уходят за ними. Это Ленка и Света. Ну и пусть. Поворачиваю голову на право. Смутное пятно в красной кофте всё ещё стоит у двери. От прежней остроты зрения не осталось и следа. Это уже идёт по кругу. Или у меня дэжавю?…
-Алис, сколько время, а? -железная девушка. Хорошо держится.
-Без десяти пять, Кин. Без десяти пять…
Опускаю взгляд. Так хочется, чтобы всё это кончилось. Ну хоть как-нибудь… Нет. Так думать нельзя. Нужно, чтобы он выжил. Он должен выжить! По любому…
Ребята возвращаются из курилки. Серёга бледный, как мертвец. Будто это его сейчас режут и держат под наркозом. Бедный парень. Он привык встречать беды лицом к лицу. Кулаком по роже. Гореть в огне, но иметь шанс и возможность, хоть что-либо сделать… Теперь он не выдержал. Это не по его правилам. Так он биться не умеет. Теперь он может только ждать. Но и ожидание само по себе не приносит плоды. Если бы ему сказали ждать. И это спасло бы Сашку, то он бы мог не двигаться неделями. Но такая расстановка дел выбивает его из колеи. Он слишком устал. Не знает, куда деть силы… Силы… Я опускаю глаза. Не хочу смотреть на них сейчас. Не сейчас…
Дверь отворилась неслышно. Даже я понял, что она открылась. Даже я, хоть я и смотрел в другую сторону… Все сделали какой-то специфический жест. У Сашки изменились глаза. Лена зажала рукой рот… Я уверен, что Серёга вскочил. А Алиса… не знаю, что Алиса… Может повернула голову?.. Я наверное тоже что-то сделал. Но сейчас это вряд ли кто помнит… А я просто не знаю…
Толпа тихо обступила доктора. Помню, как тяжело вставать, и всё в тумане. Смутное лицо Петровского не выражало ничего кроме усталости:
-Где родители? Я хотел бы говорить при них.
-Их сейчас приведут…
Материнская интуиция. Мать уже спешила к доктору… Или прошло несколько минут?.. Взгляд Антонины Сергеевны был полон страдания. Не хочу больше видеть такие лица. Они напоминают мне яркий свет ламп в медицинских коридорах пропитанных духотой и стерильностью…
-Он жив. –пауза для того, что бы дать людям переварить услышанное. –Но есть очень плохие новости. –краем глаза я вижу, как изменилось лицо Сашкиной матери. Отец остался с виду спокойным. –Операция прошла в целом успешно. Мы имели некоторые трудности в начале. И нам пришлось делать ещё один лишний разрез. Инфекция удалена… Но у него рак…………..
Вам когда-нибудь приходилось узнавать, что вы скоро умрёте? Наверное это похожее чувство… У него рак…
-…Вы можете посмотреть на него. Он под глубоким наркозом… -повышая голос –Но только, ради Бога, не трогайте его. Я вас умоляю!
Помню, как толпа ввалилась в палату. Помню, как все стояли и боялись приблизиться. Помню, как Антонина Сергеевна подошла к нему вплотную. Я ещё боялся, что она возьмёт его за руку. Возьмёт и не отпустит. Но она не взяла. Она помнила, что сказал доктор… Помню, как я вышел из палаты. В толпе. В потоке. Пожалуй, надо идти домой. На сегодня всё…
-Идём, я тебя подброшу. –Глаза сфокусировались на её лице. Алиса. Кажется, я первый раз сегодня по нормальному увидел её лицо. Она улыбнулась устало и грустно. –Идём. Я подброшу тебя. Ты слишком давно не спал…
-…Мы не будем говорить ему о том, что с ним, окей? Всё уже решено. Он ничего не должен знать.
Что можно сказать на это? Когда всё уже решено? Что можно сказать про милосердное неведение? Да, наверное, иллюзия –всё. Но только это не твоя иллюзия. Как можно решать за человека? Как можно решать, что человеку лучше? КАК можно быть уверенными в своей правоте?..
-…Все согласны? –Алиса обвела своим взглядом присутствующих. Все тихо согласились. На мне её взгляд почему-то задержался подольше. Хотя если честно, сейчас я думаю, что мне это показалось… Мой друг должен умереть через год-полгода. Он должен нормально прожить эти годы жизни. Он не должен всё время думать о смерти. Он должен будет радоваться и смеяться. Пока не придёт срок… А мы будем должны играть свою прόклятую роль. Не подавать виду о нашем страшном знании. Мы будем хранить свою тайну… Я должен с ним поговорить. Наедине. Я просто обязан.
Прошло два дня. Лето прекрасное время года. Даже если уже август и листья на деревьях желтеют и опадают. Дача Сашки –прекрасное место, для какого бы то ни было времени препровождения. Серёга с Ленкой где-то купаются… Интересно они только купаются? Света болтается по лесу с корзиной грибов. Сашка Звёздный сейчас наверное дрова колет. Димка у плиты наверняка. А Алиса решает различные административные вопросы, носясь по всему дому и двору. Хотя нет. Слово носиться не подходит для этой девушки. У неё всё очень чётко… Обычно.
А вот я сижу на старом поваленном дереве у края леса и смотрю на небо. Как всегда…
Небо. Синее небо с уносящимися прочь облаками. Ветер, наверное, дует мне в спину. Во всяком случае, облака бегут от меня. Прочь. Прочь в синюю даль. Листья молча смотрят им в след. Я сижу и думаю… А правильно ли то, что я задумал? Правильно ли то, во что я верил? Прав ли я?..Ветер всё несёт и несёт прочь облака. А я сижу на старом заросшем мхом дереве. Сижу и смотрю на вечный бег в никуда. Имеет ли смысл моя жизнь? Имеет ли смысл моя свобода? Свобода… Небо молчит. Как всегда…
-Ты сегодня такой же смурной, как и вчера? –Сашка усмехается и садиться рядом. Он следит за моим взглядом. Его взгляд тоже устремляется в небо. Я пожимаю плечами. Я всегда смурной. Грустный, меланхоличный, задумчивый. Какая разница?.. Я могу быть смурным. Это никого не удивит. Это будет нормой для всех. И для меня тоже… Пусть он думает, что у меня приступ меланхолии. Пусть все думают, что я не могу справиться со своей ролью…
-Скажи, Саш, какого это? Лежать под наркозом? –не хотел я так сразу… Хотя от меня можно всёго ожидать. Я могу задуматься над этой темой и сделать какие-нибудь очень странные выводы, основанные на ассоциациях… Сашка усмехается.
-Как будто ты умираешь… –он глядит в небо. –Смотри, какое облако!.. –тыкает он пальцем в убегающую туманность. Сашка смеётся, я слабо улыбаюсь.
-… Как будто умираешь. И кажется мир умирает вместе с тобой… -он опускает глаза. –А ты знаешь, я думал, что не выживу. Не знаю, я почему-то думал, что умру… У меня до сих пор такое… Такой осадок… -Ты и умрёшь. Через год. От рака. Ты умрёшь. Но сейчас ты пытаешься войти в свой стандартный ритм жизни и забыть о том, что болезнь убивает тебя изнутри. Но ты чувствуешь её. Чувствуешь угрозу. И силишься скрыться от неё. Завесить всё покрывалами. Но они не спасут тебя от смерти…
-Ты помнишь, что тебе пришлось сделать незапланированное удаление… -я повернулся к нему, и слова застряли у меня в горле. Он смотрел на меня… Никому не нравиться, когда у него отрезают кусочек. Даже если это необходимо… Он кивнул.
-У них не было другого выбора. –пожал Сашка плечами. -Чего уж теперь гадать… -Они выбрали лучшее из двух зол. Сказали ему часть правды. Сказали об удалении. Но промолчали о раке…
-Ты бы хотел знать? Ты бы хотел иметь право выбора?
-Конечно хотел бы… -усмешка снова тронула его губы. –Но из под наркоза так просто не выдернешь…
-Мда… Не выдернешь… Посмотри на Солнце. Посмотри: свет, который никому не обязан давать жизнь… -Свет от люминесцентных ламп… -Оно прекрасно. Но на него нельзя смотреть долго… А ты уверен, что лучше знать? Ты бы всё равно был прооперирован, но ты бы относился к этому, как к лёгкой операции. А не как к смертельно опасной, какой она в результате и оказалась?
-Лучше знать, Кин. Лучше иметь право выбора. –Он посмотрел на меня хитро прищурившись. –Не ты ли сам говорил это?
-Да, я. Но тогда это не было так близко… -Облако с фигурой топора палача пронеслось над головой… Я слишком реалистичен, чтобы верить в знамения. Но при таком настроении замечаешь именно такие фишки.
Сашка снова улыбнулся:
-Меняешь мировоззрение?
-Может быть… Но скажи мне тогда, если человек умирает. То ему ведь не захочется знать о своей смерти? Это ведь другое дело? –я всмотрелся в его глаза в надежде найти там согласие с этой фразой. Тогда всё было бы решено, и Алиса была права. Все были бы правы. Все бы играли свою роль… Он ничего не заподозрил. Он был слишком удивлён своим открытием. Кин поменял точку зрения! Вот почему он такой задумчивый. Вот что с Кином… Саня усмехнулся:
-Это одно и тоже. –Сказал он снисходительно улыбаясь и доставая сигареты. Он был старше, мудрее, опытнее. И ему казалось, я теряю свой юношеский максимализм. Язычок пламени лизнул бумагу. Сигарет затлела. Сашка втянул в себя табачный дым и выдохнул его в августовский день…
-…Нечестно!.. –закричала Леночка. Мы обернулись. Серёга забросил её на плечо, она шутливо отбивалась и стучала его своими кулачками по спине. Они смеялись… Мы посмотрели друг на друга и улыбнулись. Потом снова небо…
-Это одно и тоже, Кин. Степень не играет роли. Человек имеет право знать, если он умирает.
-А ты хотел бы?
-Да. –пожал плесами он и выдохнул очередную порцию дыма… Он сидел здесь. Такой светлый. Добрый. Умный и верный. Он любил меня. Я был его другом. И он всегда был рад посоветовать что-то. Всегда мог ободрить и подставить плечо… Он немного грустно улыбался, видя мои метания. Он был моим другом...
-У тебя рак. Через год –ты умрёшь… При лучшем раскладе. –Я последний раз взглянул в небо и посмотрел ему в глаза… Вам когда-нибудь говорили, что вы вскоре умрёте? Я думаю это одно и тоже… Он умирал. У меня на глазах. Он терял весь свой заряд жизни. Он всё понял, и он сломался. Он тихо умирал. Вся его жизнь словно промелькнула перед его глазами. И соответственно перед моими. Ведь я в них смотрел… Он моргнул. Поднял сигарету и сделал ещё одну затяжку. Глубокую, как обычно… Небо покрывалось тучами. Так странно. Ещё минуту назад их словно бы не было… Они были. Просто на них я уже и не обращал внимания. Мне придётся очень быстро идти, чтобы не попасть под дождь, если я хочу попасть на электричку…
-Лучше б я этого не знал. –сказал он. Он не обвинял меня. Не ругался. Он просто сказал то, что сказал. Этого было достаточно.
-Прости. –сухо сказал я и встал с места. Я оставил его одного. Зашёл в дом. Схватил рюкзак. Встретился глазами с Алисой… Я промок под дождём и схватил простуду. В электричке было холодно и дурно пахло. Дома пришлось самому готовить обед.
На следующий день я убрал семь телефонов из своей записной книжки. Больше они мне не звонили… На его похороны я не пришёл. Да меня и не звали если честно.
Мы можем совершать ошибки в своей жизни. Мы можем лгать даже сами себе. Мы можем отрицать силу иллюзий. Помните, мы всегда имеем право на выбор, но не всегда наш выбор будет действительно нам полезен. Иногда лучше закрыть глаза людям, чтобы они жили спокойно и счастливо. Иногда ложь бывает во спасение. А иногда бывает ради отсрочки. Помните об этом… Но не забывайте и о другом. Какой бы ни был выбор человека, он имеет на него право. И я имею на него право. По этому, я не знаю как остальные. НО ЛИЧНО Я ХОЧУ ЗНАТЬ, ЕСЛИ Я СДОХНУ.
-Молодой человек, здесь не курят.
Взгляд скользит по полу вверх. Узор линолеума сливается в размытые пятна, и свет снова бьёт в глаза… Зачем же так ярко?.. Белый халат. Шапочка на голове. На шее висит стетоскоп. Врач?.. Или просто медбрат. Любой медицинский сотрудник…
-Молодой человек, здесь не курят. -…голос звучный спокойный… Нет, не спокойный. Безразличный. Немного грубоватый…
Так и хочется сказать: «У меня там друг умирает». Но, нет. Он прав. Здесь не курят. И нет ни у кого права курить здесь, даже если твой друг сдохнет на этом операционном столе!.. Его действительно нет ни у кого. Остальные не виноваты, что он умирает. И остальные тоже хотят жить. Серёга зря закурил здесь. Он не прав…
-Выйдите на лестничную площадку. –голос стал грубее. Более командным, более жёстким. Снова из глубин поднимается злость и протест. Но он давиться без сожаления простыми манипуляциями разума… Какая-то девушка касается руки Сергея и уводит его в курилку. Ну, слава Богу, одним нервным идиотом меньше в коридоре. Перед операционной. У двери. Где лежит Сашка… Узор пола сливается в пятно. Глаза пытаются сфокусироваться… Кто же его увёл? Света? Или Лена?.. Почему здесь так светло? Я ослепну таким макаром… Уже ни фига не вижу… Хорошо, что Серёга ушёл. Не будет мельтешить перед глазами. Не будет нервировать всех… Сколько я уже на ногах? Трое суток? Может больше, не знаю… не помню… Ооох…
-Сколько времени, Алиса? –смутное пятно в красной кофточке у двери, стоящее облокотившись на стену –это она. Я точно знаю.
-Без пяти четыре, Кин. Скоро четыре часа…
Четыре часа операции… Господи боже, ну сколько можно резать человека? Когда там хоть что-нибудь станет известно?.. Словно гусь вытягиваю вверх шею. И в глаза светят люминесцентные лампы. Зачем они такие яркие?.. Я уже четвёртый час сижу на этой скамейке с кожазаменительной обивкой… Нет, вру я сидел ещё до этого. Хотя тогда я ещё бегал туда-сюда… Может это не считается?..
Как там Сашкины родители? Взгляд пытается нащупать что-то вдали. Но всё сливается уже на нескольких метрах. Где-то там кабинет врача… Бедная Антонина Сергеевна. Не легко сидеть и ждать операции сына… Она упала в обморок и врачу пришлось отнести её в кабинет. Её муж сейчас с ней. Им тоже приходиться не сладко. Но им хотя бы не режет глаза свет этих долбаных ламп!.. Да что там лампы. Его сейчас режут скальпелем. Вдоль и поперёк. Уже четыре часа. А я не спал четверо суток… Или трое?.. Я протираю ладонями лицо, но не чувствую ни то, ни другое.
-Шёл бы ты спать, Кин. –Алисин голос слышен отчётливо. –Уже трое суток на ногах. Или сколько?..
-Кажется около трёх. Может три с половиной. –Сашка Звёздный говорит своим мягким басом. Кажется, он только недавно должен был приехать из Подмосковья. Кого-то отвозил на дачу… или с дачи… Или он давно вернулся? К началу операции?.. Хм… Не помню…
-Не могу… -я говорю так тихо, что даже не знаю, слышат ли они меня. Мне никто не отвечает. Да и незачем. Всем и так всё ясно.
Возвращается Серёга… Под ручку с Ленкой… Интересно, кто кого поддерживает? Он её? Или она его?.. Он опять будет метаться. Неугомонный слюнтяй. Как же это мельтешение и нытьё раздражает... Если я вообще сейчас способен раздражаться. Но сил не хватает даже на то, что бы попросить его заткнуться… Ну умирает твой друг!.. Ну а причём здесь я?! Это и мой друг тоже. Не надо мне капать на мозги, как тебе плохо. Как ему плохо. Как всё плохо… Держи это в себе, тряпка. Не дави на психику… Каждый страдает. Но это тоже надо понимать…
Пол тихо сливается в разноцветные лужи. Они меняются. Формы меняются. Как в детских игрушках. Знаете, такие, в которых смотришь, поворачиваешь, и стекляшки принимают другую форму?.. Только здесь они плавные не угловатые… Или может это всего лишь игра моего воображения… Конечно, игра! О чём это я?!… Совсем свихнулся…
…
Боже как же медленно ползут минуты… Каждая секунда подобна вечности… Нет. Ни фига. Не подобна. Она подобна слизи. Студню. Который течёт медленно. Захватывая своим сальным веществом всё вокруг. И он такой противный, что даже каждое его прикосновение приносило бы чувство ужасного отвращения, если бы я не был таким уставшим… Господи, как же хочется спать…
-Я, этого больше не вынесу… -Слова висят в пропитанном духотой воздухе и совершенно не хотят падать. Они медленно опускаются в студенистом и вязком времени. Но они ещё долго не стукнуться на пол.
-Этого не возможно выносить… Они копаются там уже целую грёбаную вечность… Он не должен умереть. Так не честно… Нельзя так, к чёрту, поступать… Нельзя… -Серёга сидит на корточках напротив двери в операционную. Он с силой бьёт себя ладонями по коленям. Сжимает зубы … Я отчётливо вижу как играют жвалки на его лице. Как бьётся жилка на виске. Небольшая капля пота пробегает за ухом и медленно уползает куда-то под воротник. Он закусывает нижнюю губу и я вижу, как на губе появляется кровь…
-Нет! –он снова хлопает себя по коленям и встаёт резко, зло… Опять… Как же ты меня достал своим нытьём… Он проходит резко, очень быстро. Проходит пяток метров и останавливается так же, резко. Рвано. Словно его движения не связаны между собой. Он упирается руками в стену. Опускает голову… Я вижу как все мышцы его рук напрягаются. Как вены пульсируют. Он так напряжён, словно пытается сдвинуть стену. Его пальцы сжимаются. И я вижу следы царапин на штукатурке под его руками… Он резко отдёргивается. Выдыхая шумно, с примесью стона. Он протирает ладонями лицо. Потирает глаза. Я вижу красные паутинки в белках глаз. Кажется, что я могу рассмотреть даже лопнувшие сосуды… Я смотрю на него с ненавистью. Но он не понимает этого взгляда. Взгляд настолько сфокусирован, что я не могу видеть его глаза. Я могу пересчитать каждый волосок на его щетине. Но не могу посмотреть ему в глаза… Как же я тебя сейчас ненавижу, крутой десантник Серёга Взятов. Тебя спасшего из горящего БТРа трёх 18-ти летних парней. Тебя, имеющего 7 правительственных наград. Тебя прошедшего войну в таких условиях, в которых и жить то стрёмно… Ты крут! Ты герой! Ты сильный и красивый. Ты можешь гнуть гвозди голыми руками. И ты умеешь носить девушек на руках, и быть любящим мужем и верным другом… Тебя сломали какие-то пять часов ожидания. Тупой слабовольный нытик! Как же ты меня достал!.. Серёга снова резко меняет своё место положение. Он проходит пять шагов в другую сторону. И так же резко останавливается… Не мельтеши перед глазами тупая двухметровая скотина!.. Я думаю, что я сейчас встану и двину ему в морду… Вот сейчас встану и двину ему по морде… Сейчас. Сейчас встану… Несмотря на усталость стукну ему в рыло, и будь что будет… А он всё мельтешит у меня перед глазами издавая стоны и междометия… А у меня язык даже не поворачивается сказать ему заткнись. Я даже говорить уже не могу…
-Серёг, пойдём. Покурить хочется. –Димка берёт Серёгу под руку и уводит прочь. Молодец, догадался. Слава Богу. Ещё два человека уходят за ними. Это Ленка и Света. Ну и пусть. Поворачиваю голову на право. Смутное пятно в красной кофте всё ещё стоит у двери. От прежней остроты зрения не осталось и следа. Это уже идёт по кругу. Или у меня дэжавю?…
-Алис, сколько время, а? -железная девушка. Хорошо держится.
-Без десяти пять, Кин. Без десяти пять…
Опускаю взгляд. Так хочется, чтобы всё это кончилось. Ну хоть как-нибудь… Нет. Так думать нельзя. Нужно, чтобы он выжил. Он должен выжить! По любому…
Ребята возвращаются из курилки. Серёга бледный, как мертвец. Будто это его сейчас режут и держат под наркозом. Бедный парень. Он привык встречать беды лицом к лицу. Кулаком по роже. Гореть в огне, но иметь шанс и возможность, хоть что-либо сделать… Теперь он не выдержал. Это не по его правилам. Так он биться не умеет. Теперь он может только ждать. Но и ожидание само по себе не приносит плоды. Если бы ему сказали ждать. И это спасло бы Сашку, то он бы мог не двигаться неделями. Но такая расстановка дел выбивает его из колеи. Он слишком устал. Не знает, куда деть силы… Силы… Я опускаю глаза. Не хочу смотреть на них сейчас. Не сейчас…
Дверь отворилась неслышно. Даже я понял, что она открылась. Даже я, хоть я и смотрел в другую сторону… Все сделали какой-то специфический жест. У Сашки изменились глаза. Лена зажала рукой рот… Я уверен, что Серёга вскочил. А Алиса… не знаю, что Алиса… Может повернула голову?.. Я наверное тоже что-то сделал. Но сейчас это вряд ли кто помнит… А я просто не знаю…
Толпа тихо обступила доктора. Помню, как тяжело вставать, и всё в тумане. Смутное лицо Петровского не выражало ничего кроме усталости:
-Где родители? Я хотел бы говорить при них.
-Их сейчас приведут…
Материнская интуиция. Мать уже спешила к доктору… Или прошло несколько минут?.. Взгляд Антонины Сергеевны был полон страдания. Не хочу больше видеть такие лица. Они напоминают мне яркий свет ламп в медицинских коридорах пропитанных духотой и стерильностью…
-Он жив. –пауза для того, что бы дать людям переварить услышанное. –Но есть очень плохие новости. –краем глаза я вижу, как изменилось лицо Сашкиной матери. Отец остался с виду спокойным. –Операция прошла в целом успешно. Мы имели некоторые трудности в начале. И нам пришлось делать ещё один лишний разрез. Инфекция удалена… Но у него рак…………..
Вам когда-нибудь приходилось узнавать, что вы скоро умрёте? Наверное это похожее чувство… У него рак…
-…Вы можете посмотреть на него. Он под глубоким наркозом… -повышая голос –Но только, ради Бога, не трогайте его. Я вас умоляю!
Помню, как толпа ввалилась в палату. Помню, как все стояли и боялись приблизиться. Помню, как Антонина Сергеевна подошла к нему вплотную. Я ещё боялся, что она возьмёт его за руку. Возьмёт и не отпустит. Но она не взяла. Она помнила, что сказал доктор… Помню, как я вышел из палаты. В толпе. В потоке. Пожалуй, надо идти домой. На сегодня всё…
-Идём, я тебя подброшу. –Глаза сфокусировались на её лице. Алиса. Кажется, я первый раз сегодня по нормальному увидел её лицо. Она улыбнулась устало и грустно. –Идём. Я подброшу тебя. Ты слишком давно не спал…
-…Мы не будем говорить ему о том, что с ним, окей? Всё уже решено. Он ничего не должен знать.
Что можно сказать на это? Когда всё уже решено? Что можно сказать про милосердное неведение? Да, наверное, иллюзия –всё. Но только это не твоя иллюзия. Как можно решать за человека? Как можно решать, что человеку лучше? КАК можно быть уверенными в своей правоте?..
-…Все согласны? –Алиса обвела своим взглядом присутствующих. Все тихо согласились. На мне её взгляд почему-то задержался подольше. Хотя если честно, сейчас я думаю, что мне это показалось… Мой друг должен умереть через год-полгода. Он должен нормально прожить эти годы жизни. Он не должен всё время думать о смерти. Он должен будет радоваться и смеяться. Пока не придёт срок… А мы будем должны играть свою прόклятую роль. Не подавать виду о нашем страшном знании. Мы будем хранить свою тайну… Я должен с ним поговорить. Наедине. Я просто обязан.
Прошло два дня. Лето прекрасное время года. Даже если уже август и листья на деревьях желтеют и опадают. Дача Сашки –прекрасное место, для какого бы то ни было времени препровождения. Серёга с Ленкой где-то купаются… Интересно они только купаются? Света болтается по лесу с корзиной грибов. Сашка Звёздный сейчас наверное дрова колет. Димка у плиты наверняка. А Алиса решает различные административные вопросы, носясь по всему дому и двору. Хотя нет. Слово носиться не подходит для этой девушки. У неё всё очень чётко… Обычно.
А вот я сижу на старом поваленном дереве у края леса и смотрю на небо. Как всегда…
Небо. Синее небо с уносящимися прочь облаками. Ветер, наверное, дует мне в спину. Во всяком случае, облака бегут от меня. Прочь. Прочь в синюю даль. Листья молча смотрят им в след. Я сижу и думаю… А правильно ли то, что я задумал? Правильно ли то, во что я верил? Прав ли я?..Ветер всё несёт и несёт прочь облака. А я сижу на старом заросшем мхом дереве. Сижу и смотрю на вечный бег в никуда. Имеет ли смысл моя жизнь? Имеет ли смысл моя свобода? Свобода… Небо молчит. Как всегда…
-Ты сегодня такой же смурной, как и вчера? –Сашка усмехается и садиться рядом. Он следит за моим взглядом. Его взгляд тоже устремляется в небо. Я пожимаю плечами. Я всегда смурной. Грустный, меланхоличный, задумчивый. Какая разница?.. Я могу быть смурным. Это никого не удивит. Это будет нормой для всех. И для меня тоже… Пусть он думает, что у меня приступ меланхолии. Пусть все думают, что я не могу справиться со своей ролью…
-Скажи, Саш, какого это? Лежать под наркозом? –не хотел я так сразу… Хотя от меня можно всёго ожидать. Я могу задуматься над этой темой и сделать какие-нибудь очень странные выводы, основанные на ассоциациях… Сашка усмехается.
-Как будто ты умираешь… –он глядит в небо. –Смотри, какое облако!.. –тыкает он пальцем в убегающую туманность. Сашка смеётся, я слабо улыбаюсь.
-… Как будто умираешь. И кажется мир умирает вместе с тобой… -он опускает глаза. –А ты знаешь, я думал, что не выживу. Не знаю, я почему-то думал, что умру… У меня до сих пор такое… Такой осадок… -Ты и умрёшь. Через год. От рака. Ты умрёшь. Но сейчас ты пытаешься войти в свой стандартный ритм жизни и забыть о том, что болезнь убивает тебя изнутри. Но ты чувствуешь её. Чувствуешь угрозу. И силишься скрыться от неё. Завесить всё покрывалами. Но они не спасут тебя от смерти…
-Ты помнишь, что тебе пришлось сделать незапланированное удаление… -я повернулся к нему, и слова застряли у меня в горле. Он смотрел на меня… Никому не нравиться, когда у него отрезают кусочек. Даже если это необходимо… Он кивнул.
-У них не было другого выбора. –пожал Сашка плечами. -Чего уж теперь гадать… -Они выбрали лучшее из двух зол. Сказали ему часть правды. Сказали об удалении. Но промолчали о раке…
-Ты бы хотел знать? Ты бы хотел иметь право выбора?
-Конечно хотел бы… -усмешка снова тронула его губы. –Но из под наркоза так просто не выдернешь…
-Мда… Не выдернешь… Посмотри на Солнце. Посмотри: свет, который никому не обязан давать жизнь… -Свет от люминесцентных ламп… -Оно прекрасно. Но на него нельзя смотреть долго… А ты уверен, что лучше знать? Ты бы всё равно был прооперирован, но ты бы относился к этому, как к лёгкой операции. А не как к смертельно опасной, какой она в результате и оказалась?
-Лучше знать, Кин. Лучше иметь право выбора. –Он посмотрел на меня хитро прищурившись. –Не ты ли сам говорил это?
-Да, я. Но тогда это не было так близко… -Облако с фигурой топора палача пронеслось над головой… Я слишком реалистичен, чтобы верить в знамения. Но при таком настроении замечаешь именно такие фишки.
Сашка снова улыбнулся:
-Меняешь мировоззрение?
-Может быть… Но скажи мне тогда, если человек умирает. То ему ведь не захочется знать о своей смерти? Это ведь другое дело? –я всмотрелся в его глаза в надежде найти там согласие с этой фразой. Тогда всё было бы решено, и Алиса была права. Все были бы правы. Все бы играли свою роль… Он ничего не заподозрил. Он был слишком удивлён своим открытием. Кин поменял точку зрения! Вот почему он такой задумчивый. Вот что с Кином… Саня усмехнулся:
-Это одно и тоже. –Сказал он снисходительно улыбаясь и доставая сигареты. Он был старше, мудрее, опытнее. И ему казалось, я теряю свой юношеский максимализм. Язычок пламени лизнул бумагу. Сигарет затлела. Сашка втянул в себя табачный дым и выдохнул его в августовский день…
-…Нечестно!.. –закричала Леночка. Мы обернулись. Серёга забросил её на плечо, она шутливо отбивалась и стучала его своими кулачками по спине. Они смеялись… Мы посмотрели друг на друга и улыбнулись. Потом снова небо…
-Это одно и тоже, Кин. Степень не играет роли. Человек имеет право знать, если он умирает.
-А ты хотел бы?
-Да. –пожал плесами он и выдохнул очередную порцию дыма… Он сидел здесь. Такой светлый. Добрый. Умный и верный. Он любил меня. Я был его другом. И он всегда был рад посоветовать что-то. Всегда мог ободрить и подставить плечо… Он немного грустно улыбался, видя мои метания. Он был моим другом...
-У тебя рак. Через год –ты умрёшь… При лучшем раскладе. –Я последний раз взглянул в небо и посмотрел ему в глаза… Вам когда-нибудь говорили, что вы вскоре умрёте? Я думаю это одно и тоже… Он умирал. У меня на глазах. Он терял весь свой заряд жизни. Он всё понял, и он сломался. Он тихо умирал. Вся его жизнь словно промелькнула перед его глазами. И соответственно перед моими. Ведь я в них смотрел… Он моргнул. Поднял сигарету и сделал ещё одну затяжку. Глубокую, как обычно… Небо покрывалось тучами. Так странно. Ещё минуту назад их словно бы не было… Они были. Просто на них я уже и не обращал внимания. Мне придётся очень быстро идти, чтобы не попасть под дождь, если я хочу попасть на электричку…
-Лучше б я этого не знал. –сказал он. Он не обвинял меня. Не ругался. Он просто сказал то, что сказал. Этого было достаточно.
-Прости. –сухо сказал я и встал с места. Я оставил его одного. Зашёл в дом. Схватил рюкзак. Встретился глазами с Алисой… Я промок под дождём и схватил простуду. В электричке было холодно и дурно пахло. Дома пришлось самому готовить обед.
На следующий день я убрал семь телефонов из своей записной книжки. Больше они мне не звонили… На его похороны я не пришёл. Да меня и не звали если честно.
Мы можем совершать ошибки в своей жизни. Мы можем лгать даже сами себе. Мы можем отрицать силу иллюзий. Помните, мы всегда имеем право на выбор, но не всегда наш выбор будет действительно нам полезен. Иногда лучше закрыть глаза людям, чтобы они жили спокойно и счастливо. Иногда ложь бывает во спасение. А иногда бывает ради отсрочки. Помните об этом… Но не забывайте и о другом. Какой бы ни был выбор человека, он имеет на него право. И я имею на него право. По этому, я не знаю как остальные. НО ЛИЧНО Я ХОЧУ ЗНАТЬ, ЕСЛИ Я СДОХНУ.
-
-
05.02.2009 в 00:00Честность всегда обходится слишком «большой кровью»…Не многие готовы услышать правду, даже если и говорят обратное…. Человек живет так как будто бессмертен – это его иллюзия и возможно не такая уж и неоправданная… но мне бы тоже хотелось знать…просто потому что я хотел бы осознать свою смерть…..